Журнал "Воздухоплаватель"

Кое-что о привязных аэростатах (и не только о них)

Алексей Алексеевич Сиников, полковник в отставке, доктор военных наук, профессор, заслуженный деятель науки Российской Федерации, рассказывает о привязных аэростатах – и не только о них.

Something about tethered balloons (and not only about it)
Alexey Sinikov, retired colonel, doctor of military sciences, Honored Science Worker of Russian Federation tells about tethered balloons and some more.

С аэростатами (привязными) я познакомился в конце 50-х годов прошлого века. Произошло это благодаря моим занятиям парашютным спортом в Крыму, в симферопольском авиаспортклубе.
Немного истории. Перед Великой Отечественной войной аэроклубовское движение получило в нашей стране широкое распространение. Конечно, оно не было самодеятельным, а проводилось по инициативе комсомола при поддержке и контроле государства. Обучение в аэроклубах было совершенно бесплатным, с хорошим снабжением авиационной техникой, обмундированием и питанием. Обычно в аэроклубах были следующие секции: самолетная, планерная, парашютная и авиамодельная. Поддерживалось и воздухоплавание, но в других структурах.
Аэроклубы сыграли большую и важную роль в подготовке резерва военных авиационных кадров, что очень пригодилось в годы войны. Они создавались не только в областных центрах и республиканских столицах, но и в небольших городах. Так, например, наш лучший военный ас Иван Никитович Кожедуб окончил перед войной аэроклуб в городке Шостка на Украине.
Во время войны аэроклубы прекратили свою деятельность: большинство инструкторов ушло на фронт, самолеты (типа «У-2») были также мобилизованы. Некоторые из аэроклубов были преобразованы в летные школы, другие оказались на временно оккупированной территории. Однако вскоре после войны аэроклубы возродились и развернули свою работу на новом уровне: начиналось перевооружение военной авиации на реактивную технику, повышались требования к профессионализму.
Такую же судьбу пережил и симферопольский аэроклуб, который базировался на аэродроме близ поселка Заводское на южной окраине Симферополя, вдоль Севастопольского шоссе. Однако вскоре в нем случилось происшествие, дотоле небывалое: один из инструкторов на учебном самолете (то ли «По-2», то ли «УТ-2») улетел в Турцию. Был он вроде бы испанец по национальности, из числа тех, кто был вывезен в Советский Союз после поражения республиканцев в гражданской войне в Испании в конце 30-х годов.
Мое повествование об этом основано на неясных воспоминаниях ветеранов, которые не любили распространяться на данную тему; в печати же об этом происшествии мне читать ничего не пришлось. По их рассказам, произошло это в 1949 году. Однако в достоверности самого факта сомневаться не приходится: сразу же после этого бегства, в 1950 году, были закрыты аэроклубы вдоль границы СССР. Назову города, где это произошло, по памяти, с севера на юг и далее на восток: Мурманск, Петрозаводск, Ленинград, Таллинн, Рига, Вильнюс, Минск, Львов, Кишинев, Одесса, Симферополь, Ереван, Тбилиси, Баку, Ашхабад, Ташкент, Фрунзе, Чита, Хабаровск, Владивосток… Наверно, перечислил не все. Позже, из воспоминаний Николая Петровича Каманина, я узнал, что в том же 1949 году был и еще один «улет» – в Югославию (то ли из Одессы, то ли из Кишинева). Наверно, и он сыграл свою роль. Впрочем, аэроклубы были не совсем закрыты: их перепрофилировали в авиатехклубы. Самолеты у них изъяли и разрешили готовить только авиамехаников и авиамоделистов. Такие уж это были времена, и продолжались они до самой хрущевской «оттепели».
После смерти Иосифа Виссарионовича Сталина авиатехклубы начали понемногу оживать. Вначале наладилась подготовка планеристов, благо для тех простейших планеров, на которых она проводилась, самолеты-буксировщики не требовались (запуск осуществлялся с помощью либо резинового амортизатора, либо мотолебедки). И вот наконец в ДОСААФ появились привязные аэростаты для парашютных прыжков, и авиатехклубы были переименованы в авиаспортклубы.
Аэростаты в ДОСААФ передали из армии. Там они уже отыграли свою роль – во время войны и послевоенные годы. Первым из привязных аэростатов, поступившим в авиаспортклубы, был «КАН-640», аэростат разведки и корректировки артиллерийского огня, приспособленный для выброски парашютистов. Мне с него прыгать не пришлось, но по рассказам, в его гондоле, кроме пилота-аэронавта, помещались то ли один, то ли два парашютиста.
Наиболее массовая подготовка парашютистов началась, когда в авиаспортклубы поступил специально созданный для этой цели привязной аэростат «ДАГ-2» (десантный аэростат Годунова) с объемом оболочки 1000 м3. Вот с него 2 июня 1957 года я и начал свою парашютную жизнь. Произошло это на аэродроме «Марьино» под Симферополем. Мы называли эту площадку планеродром, поскольку самолетов там не было, и представляла она собой узкую долину между невысокими отрогами Крымских гор. На одном из ее склонов оборудовали планерную стоянку и открытый эллинг для аэростата.
Утро (а прыжки всегда проводились рано утром, пока безветренно) начиналось с вывода аэростата в район площадки приземления. Там к подвесной системе подсоединялась гондола, которую несли отдельно, и трос автолебедки. Гондола представляла собой, по сути, фанерный ящик (конечно же, защитного цвета) с двумя скамьями вдоль бортов и входом через откидную дверцу. На каждой скамье размещалось по два человека: пилот-аэронавт и три парашютиста. На противоположной от дверцы стороне было еще одно, откидное сиденье, именуемое почему-то «хлеборезкой» Там тоже размещался парашютист, но не всегда. За ночь оболочка аэростата отсыревала и тянула вверх слабовато – но потом она прогревалась, и гондола загружалась уже полностью.
Прыгали мы с десантными парашютами «ПД-47» (с квадратным куполом из перкаля). Система открытия была принудительная, со стягиванием чехла купола. О высоте прыжков стоит сказать особо: вначале инструкция предписывала прыгать с высоты 500 м, потом ее уменьшили до 400 м, однако, случалось, прыгали и пониже. Скороподъемность аэростата была небольшой: у земли, я думаю, метра 2-3 в секунду, а чем выше, тем меньше. Спортсмены более опытные выпрыгивали и пораньше. У меня один из прыжков был с высоты 220 м, с земли же я наблюдал, как один из молодых инструкторов, Миша Федоренко, выпрыгнул со 150 м. Ничего, парашют был надежный, раскрывался четко. Было, впрочем, упражнение – прыжок с ручным раскрытием парашюта и даже с задержкой 5 сек. Для них надо было набирать соответственно 800 и 950 м, на этот подъем уходило минут 40, причем с одним парашютистом, поэтому такие подъемы практиковались редко.
У пилота-аэронавта в гондоле было два анероидных прибора: высотомер и вариометр. Пилот-аэронавт обязан был проделать следующее: застегнуть карабины вытяжных веревок на тросовой петле, контролировать высоту, на нужной высоте открыть дверцу гондолы и скомандовать: «Приготовиться» и «Пошел!». (И, поскольку подъем проходил в тишине, развлекать парашютистов-перворазников нехитрыми разговорами…) У пилота-аэронавта также имелся парашют, только спасательный, на котором он и сидел. Пилотами-аэронавтами у нас были вначале опытные летчики, полетавшие на самолетах, потом пошли ребята и помоложе.
Аэростат наполнялся водородом, и в этом была определенная опасность. Я не помню за этот период случаев загорания аэростатов в воздухе, но на земле это случалось – скорее всего, из-за нарушения техники безопасности. Оболочка со временем изнашивалась, водород начинал подтравливать. Чтобы уменьшить потери газа, на лето, в самую жаркую пору, прыжки прекращали, а оболочку ремонтировали. Для этого водород выпускали, оболочку слегка подкачивали воздухом, туда каким-то образом влезал техник и заклеивал дырочки, которые хорошо просматривались изнутри.
Парашютные прыжки с аэростата обеспечивали массовость – но, к сожалению, не мастерство. Мы пытались как-то их разнообразить: пробовали соревноваться на точность приземления, даже однажды прыгали ночью, но все это было не то… Для соревнования на точность приземления требовались спортивные парашюты («ПД-47» был ограниченно маневренным), а их с аэростата не применишь, да и расчет точки отделения не выполнишь. И уж совсем невозможны были прыжки с большими задержками раскрытия.
Все свои прыжки с аэростата (около двух десятков) я выполнил, будучи школьником. Закончив школу, уехал в другой город, где был аэроклуб, были самолеты, и там уже начал заниматься парашютным спортом всерьез. Но это уже совсем другая история…
Алексей Сиников